Александр Ф. Скляр в «Авиаторе»

25 октября в клубе «Авиатор» давал концерт Александр Феликсович Скляр. Недавно ему исполнилось пятьдесят. В три шага он оказался у микрофона, взял гитару и начал петь, мгновенно овладев вниманием публики. Вместе со своей новой командой легендарный лидер «Ва-банка» излучает невероятно мощные энергетические волны. Сочетая в себе ипостаси музыканта, артиста, художника, Александр Скляр на сцене физически проживает все песни. В его жестах и мимике отражается чувственное содержание композиций, тексты раскрывают героический сюжет. Стихия — точное определение творчества Александра Ф. Скляра. Соответствующе грандиозное впечатление он производит на слушателя-зрителя. И ни капли сомнения в том, что перед нами Мастер. Пусть сам он пока отказывается так себя называть.

Интернет-журнал FANlife подготовил для своих читателей интервью с Александром Феликсовичем:

— Расскажите о вашем последнем альбоме.

— Новый альбом называется песни моряков. Сегодня я исполнил с него две песни: «Корабли выкидывают флаги» и песню «Предательство и контрабанда». Песня «Предательство и контрабанда» вошла в мой предыдущий альбом «Город Х», но так как «Город Х» был сделан как абсолютно экспериментальный электронный альбом, который мы делали с Олегом Литвишко вдвоём, то я решил, что раз у меня есть сейчас живой коллектив, мне хотелось бы эту песню перепеть, потому что она достаточно знаковая. Я решил включить песню «Предательство и контрабанда» в этот новый альбом «Песни моряков», тем более что она по теме наша. Альбом «Песни моряков», мне кажется, самое сильное, что я написал на настоящий момент. И я это говорю не потому что сейчас близится выход нового альбома, а потому что я почувствовал в этом альбоме себя. Это абсолютно я, в своём возрасте, то есть я в 50 лет. А так как пятьдесят лет всегда ассоциировались с моим любимым персонажем Сильвером из «Острова сокровищ», где он говорит: «Мне 50 лет, заметь», то вот это «50 лет» выразилось чётко в этом альбоме.

— Ваши моряки это скорее пираты и контрабандисты, чем…

— Моряки это скорее стихия, которая для меня ещё с юношества ассоциировалась с музыкой. Потому что будучи совсем молодым человеком я вошёл в стихию рок-н-ролла через музыку Джимми Хендрикса. Потом, какое-то время спустя, я прочитал у того же Хендрикса, что он всегда сравнивал музыку с морем. И поэтому это в некотором смысле то, что я называю «промежуточный итог». Мне очень хотелось бы, чтоб это был промежуточный итог, а не окончательный. Но жить надо так, чтобы ты не знал, что является промежуточным, а что — окончательным итогом. Поэтому каждый новый альбом ты должен писать так, как будто это твой окончательный итог, а не промежуточный.

— Это как «путь самурая»…

— Да, совершенно справедливо. Я всегда сравниваю путь артиста с путём самурая. Я не пионер в этом сравнении. Это сказал ещё великий горец Миямото Мусаси. Он всегда сравнивал путь артиста и путь художника. Путь художника, путь артиста и путь воина. Ты должен жить так, чтобы в каждую секунду закончить её не было стыдно. А уж закончишь ты ее как мастер или нет, это там наверху решат, а не ты…

— Как определить, когда придет мастерство?

— Я думаю, что любой мастер это точно чувствует. В частности, Миямото Мусаси в своей последней и единственной книге, которую он написал незадолго до смерти, сказал: «В пятьдесят лет я познал путь». Значит, он почувствовал это. Я думаю, что реальные мастера, такие как Миямото Мусаси, такие как Роберт Плант, в какой-то момент осознали, что они стали мастерами.

— То есть вы сейчас как раз…

— Нет, я не мастер. Ты должен к этому стремиться. Поэтому я завершил выступление цитатой Миямото Мусаси «Каждый должен стремиться к совершенству на своём пути». Этим заканчивается буклет «Песен моряков».

— Александр, смена состава вызвана желанием вдохнуть в себя новую жизнь?

— Смена состава прежде всего произошла тогда, когда я понял, что на смену всем моим предыдущим изысканиям должен прийти новый этап. Этап «Песен моряков». На этом этапе мне частично не по пути с «Ва-банком». Поэтому я решил, зачем лукавить, если тебе в некотором смысле уже с ним не по пути. Коммерчески, наверно, было бы правильней оставить «Ва-банк». Но я всё-время какой-то был странный в этом смысле человек. Мне казалось, что настоящий артист, всё-таки не о коммерции должен думать, а о том, как ему правильно реализовываться в данный конкретный момент. Я почувствовал, что мне лучше собрать совершенно новых музыкантов, совершенно новых артистов, которые сумею воплотить то, о чем я думаю сейчас.

— Вы Роберта Планта назвали в числе мастеров. И тут же сказали, что настоящий музыкант о коммерции не думает. А зачем тогда сейчас Led Zeppelin собираются?

— Ну вы знаете, сам Плант же ответил на этот вопрос. Он сказал: «Мы собрались сыграть тот концерт, о котором нас очень просили». Ведь они, по-моему, сыграли один или два концерта в Лондоне, но это был фурор, абсолютный. Хотя потом сам Плант сказал: «Мне не очень интересно с моими старыми коллегами ехать, потому что, вы знаете, мы уже старые люди, с каждым из нас должна быть карета скорой помощи. Мне гораздо интересней работать с моим нынешним составом». Я думаю, что в какой-то момент он точно осознал, что он мастер. Когда он приезжал в Москву, я увидел выступление мастера, в Олимпийском был концерт. Вы знаете, это, может быть, связано с тем, что ему не хочется садиться в лодку Led Zeppelin. Вот кто точно сделал коммерческий ход, это Sex Pistols. На волне интереса к Sex Pistols они сыграли целый тур. А Плант в этом смысле был честен.

— Александр, скажите, ведь ваш коллектив формировался достаточно давно.

— С Рушаном Аюповым и Лёшей Ярославским мы играем давно. Это те самые музыканты, которые входили в состав, который назывался «Сольный Скляр». То есть был «Ва-банк», и был «Сольный Скляр». Просто тот состав, который я собрал сегодня, это состав универсальных музыкантов, которые могут играть любую программу, начиная с той, которую мы играли сегодня и заканчивая достаточно тяжёлой, мощной программой, которую мы сыграли на «Нашествии». Сегодня не было еще одного гитариста, Антона. Он сразу предупредил, что работает ещё в двух проектах — «Стволы» и «Танцы минус». И в этот раз, в момент нашего приезда, у него совпали концерты «Стволов» с Серёжей Мазаевым. А Мазаев их продюссирует, поэтому он не мог отказаться от выступления. Я решил, ну ладно, у меня ж универсальные музыканты, соответственно, они сыграют и в том составе, в котором мы приехали. Если вам понравился концерт, значит, я оказался прав.

— В новом альбоме вы используете много переделанных старых песен?

— Почти нет. Мы переделали «Шаман», сделали его живьём, из «Нижней Тундры». В «Нижней Тундре» он был сделан электронно с Олегом Литвишко. Мы сделали Цоя «Мама, мы все тяжело больны», опять-таки потому что тогда, когда она существовала ещё на «Кинопробах», она была сделана электронно. Здесь она живьём исполнена. И «Революционер на Кубе», потому что она актуальна, но никогда не была нормально записана. Она была только в концертной версии. Соответственно, я взял эту песню. Всё. Все остальные - новые песни.

— Александр, в Вашем творчестве повсеместно проявляется мотив путешествий. Важно ли для Вас понятие границ?

— Ну да, в том смысле, что это искусственное образование, я думаю. Артист всегда является в некотором смысле человеком мира. И понятия границ для артиста точно не существует. Но для общества, да, конечно. Когда ты границы пересекаешь, получаешь Шенген, хочешь уехать в Европу. Вот уже второй год подряд я заморачиваюсь над тем, чтобы иметь открытый Шенген, многократный, что позволяет мне чувствовать себя нормальным человеком мира. У меня нет возможности поехать только в две страны: Япония и Америка. Собственно говоря, в Америку я точно не стремлюсь. А в Японию — всё равно это специальная поездка, её нужно делать в любом случае специально. А вот просто поехать в Европу я могу как нормальный европейский человек. Просто поднять трубку и узнать, какой ближайший билет есть в ту или иную страну. Мне кажется, это правильно, но существование самой границы и ограничение России от всего остального европейского мира это по-моему тот самый рудимент «совка», который мы все имеем, к сожалению. Почему? Потому что до сих пор не можем считать себя нормальной цивилизованной страной. Точнее говоря, мы-то очень хотим себя таковой считать, но они-то нас таковой не считают. Понимаете, им опасно наше русское вторжение. И когда ты приезжаешь в ту или иную европейскую страну, ты вдруг начинаешь понимать, почему опасно им это вторжение. Им не нравится, как русские себя ведут, по большей части не те независимые спокойные русские, которые просто оказываются там и даже непонятно, что это приехал русский турист. А вот эти вычурные русские, эта дикая трата денег в Куршавели или там где-то ещё, это все дикий пафос, что мы там скупим у вас всю Швейцарию или Англию. И мы бьём себя пяткой в грудь. Мне кажется, это очень неправильно. Вот как бы это парадоксальным ни казалось, ведь не количество денег определяет джентльмена. Мне когда-то очень понравилось сравнение. Если у джентльмена рваный носок на ноге, это не значит, что он не джентльмен, это значит, что у джентльмена трудные времена. Вот у нас качают нефть, а ее наличие же не зависит от того, кто ее качает. Она находится здесь просто потому, что мы живём на земле, где много нефти, где много алмазов, где много золота и много других полезных ископаемых. А эти люди, о которых я сейчас говорю, ведут себя так, как будто у них конкретно, вот здесь вот, в этой квартире бьёт нефтяной источник. И вот когда мы так себя ведём, то они нас не любят. Правильно делают, что не любят, я считаю. Поэтому как бы мне лично или вам лично всем не была неприятна мысль о том, что нам не дают сейчас пока свободную визу или мы не входим в это сообщество, мы имеем то, что имеем, что заслужили. Пока мы совок у нас должны быть границы, они должны нас ограничивать, иначе хлынет туда в Европу такое количество дерьма, что они там просто захлебнутся.

А если вы говорите вообще о границах, в принципе, так метафорически, то их, конечно, не должно существовать. И внутри Европы нет этих границ. Когда ты из Испании переезжаешь в Португалию, это просто смешно. Едешь на машине: вот здесь только что была Испания, и ты въезжаешь в Португалию, и нет там границ. Нету. Там какая-то будочка стоит, в которой вообще никто не сидит. И ты потом понимаешь по надписям, что въехал на португальскую территорию. А на самом деле уже самой границы как таковой нет. Но пройдёт наверно ещё очень много времени, прежде чем мы, русские, начнём понимать, что этих границ на самом деле нет. Их в принципе нет. А сейчас нас искусственно ограничивают и, я повторюсь, делают это правильно.

— Что касается личных, Ваших границ…

— У меня есть этические границы. Я, например, считаю, что публичный человек не должен выпячивать свои комплексы и делать из этих комплексов рекламу, свою. Например, мне кажется, что употребление нецензурной лексики в своих песнях является не комильфо. Я думаю, что русский язык достаточно велик, богат и обширен для того, чтобы выразить любую свою мысль, в том числе и самую пограничную мысль абсолютно нормальной, цензурной лексикой. Я думаю, что иногда нужно резкое слово, и я умею ругаться матом, но оно нужно тогда, когда оно действительно нужно. А если ты делаешь себе имя на том, что ты постоянно, грубо говоря, показываешь голую задницу, это не совсем правильно, это девальвирует звание художника.

— Вы исполнили на концерте две разные песни: «Корабли не тонут» и «Предательство и контрабанда». Это разные точки зрения…

— Я считаю, что и та и другая песня, это в первую очередь позиция артиста тире мужчины. То есть, понимаете, какое дело, я ведь вычитал само это понятие «предательство и контрабанда» у Артура Переса-Реверте в его романе «Королева Юга». Начинается этот роман с того, что главная героиня сидит в душе, ожидая чего-то страшного, что должно произойти. И у неё в радиоприёмнике играет песня, которая имеет слова «предательство и контрабанда — их не разделишь ни с кем». И мне это так точно понравилось, так точно я это почувствовал. Их точно не разделишь. Это личное, твоё, если ты пришёл на это, на этот путь или предательства, или контрабанды это точно твой путь. Ответственность за это нельзя разделить ни с кем. И вот отсюда родилась эта песня. Она очень мужская.
«Корабли не тонут» это песня, я уже сказал сегодня на концерте и могу повторить, посвящена Евгению Всеволодовичу Головину. Эта моя единственная песня, которая ему посвящена. И эта песня посвящена всем тем, кто испытывал это самое кораблекрушение, и кто из него вышел. Дело в том, что музыка - это такая стихия, которая уводит тебя в моря, конечно, но ты должен точно понимать всегда, что рано или поздно ты можешь потерпеть то самое кораблекрушение. Это может быть всё, что угодно. Молодые артисты этого точно не знают, но люди поопытней, постарше, все кто много и долго ходили в морях, морях музыки, рано или поздно имели своё кораблекрушение: и Костя Кинчев, и Юра Шевчук, и Гарик Сукачёв, и Слава Бутусов, и мы будем перечислять, перечислять, перечислять. Все они имели своё кораблекрушение, можете мне поверить. Она им всем посвящена. Она посвящена тем, кто несмотря на эту опасность, всё равно в это море выходит. Поэтому эта песня - это обращение к нам, нашим сверстникам, нашим погодкам, людям, которые давно уже выходят и вышли давно уже в это плавание, и которые поняли, что несмотря на опасность этого кораблекрушения, это лучшее и самое важное из того, что мы хотим выбирать в этой жизни и что мы выбрали уже как наш окончательный и самый главный путь. По сути дела, эта песня посвящена всем тем, кто ушёл, и кто уже никогда не вернётся. Она посвящена Виктору Цою в том числе.

— Александр, в продолжение вашей программы «Учитесь плавать» порекомендуйте что-нибудь из современной музыки.

— Из музыки, рекомендую последний альбом «Кирпичей», на мой взгляд, отличный альбом, очень хороший. Вот я знаю, что они выступали вчера. Отличная группа, реально. Рекомендую новый, ещё не вышедший альбом Tequilajazzz. Я знаю, с каким чувством они пишут этот альбом, поэтому я уверен, что он им удастся. Знаете, пожалуй, всё. Больше я ничего не могу порекомендовать не только потому, что я этого не слышал. Я не чувствую импульса, какого-то серьёзного импульса от кого-то другого. Я рекомендую посмотреть фильм Гарика Сукачёва «Дом солнца». Он ещё не вышел, но я знаю, сколько энергии Гарик вложил в него. Я уверен, что это будет очень мощный фильм. И еще… Закончим всё-таки новым русским кино, фильмом «Закрытые пространства», в котором я сыграл маленькую роль. И это абсолютно не потому, что я в нём сыграл какую-то роль, а просто потому что я видел этот фильм и, мне кажется, это один из лучших примеров нашего живого русского кино, которое сейчас существует. А из предыдущего, это, конечно, «Пыль». Ну и, наверно, Петю Мамонова мы сейчас ждём все, не знаем что из этого сейчас будет. Я имею в виду новый фильм с участием Пети Мамонова, где он играет Ивана Грозного. Петя, наверное, вырос в одну из самых значительных фигур нынешней современной России, без сомнения. Для меня Петя — это совершенно отдельный человек. Я всегда говорил, что его альбом «Сказки Братьев Гримм» - самое лучшее, что сделано в русском рок-н-ролле за последние минимум десять лет. Это стоит очень высоко, всё остальное стоит на десять этажей ниже.

Кирилл Агафонов
Клуб «Авиатор» 25.10.08.