Нино Insight Ижевск

Мы ждали приезда Нино Катамадзе почти так же, как дети ждут новогодней ёлки. И, наверное, не только мы, потому что весь зал в нетерпении аплодировал ещё до начала концерта, встречал каждого из её музыкантов: ударника, гитариста, басиста. Обычный, «роковый» состав, с которого начинает половина молодых групп, а музыка совсем другая.

Нам достались места с краю, поэтому мне видно, как до своего выхода Нино стоит в кулисах, подтанцовывает и болеет за своих музыкантов. Потом она вся собирается, крестится и выходит на сцену, к нам.

Она поёт, она танцует, в первую очередь танцуют её пальцы. Нино свистит, оглушительно, звонко. Главное, пусть она поёт и не останавливается, потому что это фантастика. Между собой мы решили, что она похожа на Пугачёву в те времена, когда Алла Борисовна была ещё хороша. Похожа ни в коем случае не музыкой, но той расположенностью к своему слушателю, лёгкостью общения с ним. Зритель отвечает ей огромной любовью. В общении с ижевским залом Нино знала, что популярна, что любима.

Нино — она разная. Она говорит, как ребёнок, самые простые вещи со сцены. Это так похоже на нежный лепет, особенно произнесённый тихим высоким голосом: «Главное в жизни — это любовь. Это прекрасно, когда людей соединяет музыка». После первой песни Нино подошла к краю сцены: «Это удивительно. Когда нас пригласили сюда, я не думала, что о нас здесь знают. А теперь здесь вы. Спасибо».

Нино — стихийна. Её переполняет движение, она не останавливается. То установит микрофон на стойку и тут же снимет его, то подойдёт к краю сцены и опять вернётся к музыкантам. Руки её не могли успокоиться: часто перебирали пальцы подвижную мелодию, плавно вели кисти протяжную. Она выгибалась так, что, казалось, петь в такой позе уже не получится. Самое близкое к стихиям, конечно, — её голос. Голос дробился потоком на маленькие, беспокойные водопады. Голос и вся певица страдали, кричали и бились так, что, кажется, ты сам всю жизнь страдал и радовался не под ту музыку, но звучал внутри именно так.

Нино — женственна. Во-первых, кокетлива. Спустившись в зал, она подошла к рядам. Вблизи от неё мужчина достал камеру. «Хочешь смотреть меня потом дома? Пожалуйста!» Она улыбалась, красовалась, корчила рожи, танцевала со зрителем, пела с детьми. Во-вторых, я не видела ничего более эротичного на сцене, чем её исполнение. Несмотря на совершенно целомудренный наряд и поведение, кажется, что поющая тебе женщина совершенно голая. Эта женщина первобытна, соблазнительна и немного не по плечу тебе со всей её силой и страстью.

Нино — властна. Она жестом требует подать ей руку, когда она спускается со сцены. Она заставляет нас, весь зал, пропеть её музыкальную фразу. Кажется, получается, и она говорит: «Я не верю, что вы делаете автоматы». Нино видит, как заполнен балкон и, пройдясь по партеру, берёт себе в путеводители администратора и бежит туда — посмотреть на не очень богатую, но любящую её публику, пообщаться с нею. Затем она бежит обратно и велит: «Хлопайте, хлопайте всё время, пока я не вернулась! Я всё слышу!» И мы хлопаем, ведь мы преданы ей на мимолётные два часа непрерывного концерта.

— Сулико! Сулико! — просят слушательницы раньше времени.
— Молчать, девочки! — отзывается Нино. — «Сулико» обязательно в конце.

Когда она спускается, стоит в зале, я вижу, что Нино маленькая. Она, примерюсь, ниже меня примерно на голову. У неё миниатюрные руки, маленький размер ноги. Огромен, разве что, длинный хвост её волос. А на сцене она большая.

От хлопков у меня заболели ладони уже после первой песни. Тем не менее Нино и «Инсайт» так и не вышли на бис. Зато потом небольшая группа, человек 15 смогли дождаться её. «Что ж, я выйду», — слышно её голос из-за кулис. Начинается довольно душевный, хотя немного смущённый с нашей стороны разговор. Её спрашивают о сыне, о значении песен: о чём были первые две композиции.
— Первая, она о любви, у нас весь этот альбом красный. Это значит любовь. А вторая, она о том... Там такие строчки есть, что если бы Бог полностью водил меня, мне бы приходилось гораздо меньше думать в этой жизни (за точность цитаты не ручаемся, но смысл верен).

Разговаривая с нами, подписывая диски, фотографируясь, она несколько раз оборачивается и кричит ребятам, убирающим сцену:
— Мальчики, спасибо!
— Какие у вас музыканты замечательные, — говорят слушательницы.
— Да! Мои мужики!
Её мужики — это Гоча Качеишвили (гитара), Давид Абуладзе (ударные), Уча Гугунава (бас) и звукорежиссёр Гия Челидзе. Гитаристы выступали в шляпах. Когда солисту принесли гитару, украшенную длинным хвостом, для меня всё стало на свои места — он был в образе кота Базилио: тёмные круглые очки, шляпа, хвост. Гитары музыканты меняли часто. На сцене неслышными тенями появлялись молодые люди, приносили и убирали инструменты. Сама Нино подыгрывала бубенчиками, вела партии на клавишах, акустических барабанах. Она любит, когда весело, живо, мелодично. Когда ритм неоднозначен.

Нино объясняет нам свой свист:
— Мы знаете как? Нас же всё время размещают в гостиницах, не всегда рядом. А так, выйдешь на этаж, свистнешь — и все свои отзываются.

Люди, которые подходили к ней, благодарили за концерты в Москве, которые они видели, рассказывали, что сами не верили, что она приедет:
— Спасибо большое нашим организаторам!
— О, да! Ваш организатор — прекрасный человек, — отзывается Нино. Думаю, эта похвала со всех сторон — и зрителей, и исполнителей — заслуженная награда Promo Group за работу.

Нино обещала: обязательно приедет ещё. Я надеюсь, это станет для неё и для нас доброй традицией.

P.S. «Я люблю тебя» по-грузински будет «ме шен миквархар».

Текст и фото: Наталья Костицына и Максим Кайнер