«Мотылёк» Петра Гладилина

24 февраля в театре «Молодой человек» состоялся показ спектакля «Мотылёк» по сценарию современного драматурга Петра Гладилина.

Постановка почти камерная. Действующих лиц немного, почти вся пьеса — диалог двух человек. Поэтому на зрителя веет сквозняком одиночества, который служит главной декорацией на этом островке хрупкой жизни.

Сюжет пьесы закручивается весьма затейливо. Молодой солдат в казарме однажды ночью превратился в девушку. Николай Лебёдушкин стал Натальей. Полковнику, командующему частью, предъявляют короткостриженую барышню в форме. Объяснить никто, конечно, ничего не может, а солдат на все вопросы ответствует в том ключе, что к армейской жизни изначально приспособлен не был, страдал от дедовщины и заниматься всегда желал только театром. Всё это якобы и явилось причиной метаморфоз со сменой пола. Было решено переселить из казармы в полуразрушенный клуб, где озадаченный полковник взялся лично за возвращение солдата в исходное состояние. Новоиспечённой девушке только того и надо: он(а) бредит сценой, ночи напролёт пишет сценарий театральной пьесы и мечтает сам(а) её разыграть. Так что на клубных подмостках чувствует себя как дома. Вероятно, благодаря попытке сгладить заданный началом спектакля тон, который ещё усугублён аутичными рассуждениями разочарованного в жизни полковника за чашкой чая глубокой ночью, вначале зрителям правда всё очень смешно.

Но это только поначалу. Действие всё глубже затягивает завлечённого зрителя в омут декадентской рефлексии. Всё происходящее: упорные попытки вернуть солдату исходный пол, его (вернее, уже её) неотвратимое удаление от всех условностей и «реалий жизни» в эфемерный мир искусства — только усиливает тревожное ощущение, что происходит это не в какой-нибудь богом забытой военной части, а «внутри».

Можно было бы описать это так. Душа (рядовой Лебёдушкин), принимая разные обличья, соблазняет хозяина материального мира (полковника) на восстановление связи с миром духовным. Мир полковника — это безликие подчинённые, да объекты типа казарм и свинарника. Или, по-другому, — вот зарплата, а вот то, что на неё можно купить. Что ещё-то? Всё просто. Но в том-то и состоит разочарование полковника, что это — не всё. Есть в мире что-то ещё, не менее существенное, что сложно уловить, каталогизируя ночами хозяйственно-боевые единицы и воспоминания.

Попытки полковника исправить солдата соперничают с попытками Натальи переубедить полковника и постепенно переходят в их совместные репетиции. Чтобы доказать что-то друг другу, они работают над крохотным отрывком из «Отелло» Шекспира. Постепенно полковник «втягивается», находя всё новый смысл и интерес в процессе, в который под видом театральной постановки вовлекла его Лебёдушкина. Но грубый мир хозяйства и боевых единиц — тоже сила, которая может заставить кого угодно переключиться в её сторону.

Выходит так, что полковник отправляется на учения, а его неординарный солдат гибнет, и именно на этих самых учениях. «Декадентский бред», сочиняемый Лебёдушкиным, обретает теперь для полковника плоть и кровь. Он читает его как прощальную речь, в которой каждое слово дышит смыслом. И остаётся один. Ещё более одиноким, чем раньше.

Спектакль сильно сыгран и сильно действует на зрителя. Да и актёры до такой степени вживаются в своих персонажей, что на финальных поклонах с трудом сдерживают наворачивающиеся слёзы.

Вот только откликнуться на этот мощный волнующий посыл почти некому, а у большинства замеченных в зале зрителей и нечему — ничего похожего на то, что затрепетало у полковника, тут ещё и не зародилось. И кто знает, может, те слёзы у актёров, они и вовсе не от того... Легко ли, при всей сноровке, метать бисер в пустоту?..