Пространство, чтобы думать

23 ноября завершился очередной ижевский арт-форум «День удмурта». Проект, формально возникший совсем недавно, настолько органично (а потому быстро) вписался в культурный контекст, что воспринимается как традиционный, давний. На самом деле город исподволь «привыкал», адаптировался к этому пространству. Одно из центральных событий форума - юбилейная выставка «Да’20», посвященная 20-летию первой «официальной» выставки ижевского авангарда, говорит, что срок такого «привыкания» не так уж и мал.

Два десятилетия существовани живой арт-сцены дали возможность не только оценивать опыт и тенденции современного искусства Ижевска, за это время изменился и масштаб культурного контекста: арт-форум проходит в рамках программы Совета Европы «Интеркультурные города»: «Мы работаем по заданию ООН, - со свойственной авангардистам склонностью к мистификации говорил Энвиль Касимов, один из организаторов форума. - Цель исследования - выявить самый аномальный город мира, город, где живет самое большое количество ненормальных людей. Как показали наши исследования, количество по-хорошему ненормальных людей в Ижевске достаточно большое».

Фраза ижевского дизайнера Марии Бутченко, открывавшей одну из выставок: «Для каждого здесь есть пространство, чтобы думать», - расставила акценты смысла происходившего. Без этого концепта было не удержаться на плаву, особенно там, где методом «возбуждения» сознания и мыслительного аппарата художники избрали провокацию.

Фестиваль аутентичных видеоклипов (точнее, видеоарта) в рамках арт-среды в кафе «Минутка» действительно вызвал вопросы, от сиюминутных — о жанре «аутентичного видеоарта» до «вечных» — считать ли радикальное актуальное искусство явлением искусства или культуры? И что такое «актуальное» искусство и как оно соотносится с искусством «современным»?

«Тайное» осталось тайной

Организаторы (Максим Веревкин, творческая группа «Арт-Дача», Ижевск) определяют «аутентичное» как «то, что идет от сердца»: «это редкостный случай побывать в ситуации, где все искренне».

Но если за главное принять не «центр управления» авторов, а язык некоторых работ, то это было бы «эксплицитное» («явно выраженное», «прямое», «прозрачное») видео. Этот термин использовал Антон Николаев, представитель московской арт-группы «Бомбилы» (радикальное крыло столичных «актуальщиков»):
- Часть работ, представленных на фестивале, - участники московского фестиваля «Пусто» (когда он возник, видеоарт не был популярен, и фестивали проходили при пустых залах). Обычно он проводится на открытом воздухе, но часть работ под названием «Запретные плоды» (где есть какая-то эксплицитная лирика или какие-то гадости показаны) демонстрируется в закрытом помещении. Мы как раз привезли их в Ижевск. На мой взгляд, это самое интересное. Почему? Если художник делает что-то эксплицитное, это всегда от чего-то наболевшего, от чего-то настоящего…

Забавно, но это «явно выраженное» стало непреодолимой преградой на пути к пониманию замысла той части публики, которая не живет проблемами актуального искусства и не ищет в «явно выраженном» тайного, скрытого, неявного («имплицитного»). За «порнографией» телесной она не ищет «порнографии ума», а идея именно в этом. Так ее определил Олег Кулик, один из самых известных в мире российских актуальных художников, творчество и позиция которого оказали, по-видимому, влияние на авторов видео.

Для публики, которая воспринимает материал без посредничества идеи («непосредственная», искренняя, аутентичная публика!), важен личный опыт и внутреннее ощущение нормы. Для нормального человека «порнография ума» - извращение, которого он не знает в себе и не подозревает в таком желании других! Видео, содержанием которого становится половой акт, для него - покушение на его целомудренность.

Если перевести это ощущение на уровень метафизический, то оно абсолютно точно соответствует намерению актуального искусства, которое, по словам Антона, «лезет в социум и щупает его». И получает, соответственно, по рукам! (Может, это значит, что и метафизически он готов сопротивляться?)
Ну а пока - предупреждать надо! Если даже в Москве, гораздо более подготовленной, формат «запретности» оговаривается заранее, то чем объяснить особое доверие к ижевской публике? Случайные посетители «Минутки» и его администрация не ожидали «гадостей каких-нибудь»: часть зрителей удалилась, а чуть позже администрация кафе досрочно завершила фестиваль.

По большому счету, шалость-то удалась! Просто эффект оказался другим. Авторы хотели понимания, а публика проявила другие качества — «несогласность», неконформность. По нашим временам, не самые распространенные. И раз материал «вытянул» их из зрителей, так честь им обоим и хвала…

«Не нужно путать эстетику с красотой»

Осталась та часть публики, которая воспринимала материал при посредничестве разума, который адсорбирует «яды», пытаясь понять смысл действий автора.
Является ли провокация искусством и когда она возникает - эту тему мы обсуждали в ходе одного из первых арт-форумов с Анной Гор, директором Нижегородского филиала Государственного центра современного искусства РФ, руководителем федеральной программы «Культурная столица Поволжья», членом Международной ассоциации художественных критиков. Речь шла о выставке «Синих носов», но и наш случай вписывается сюда вполне:
- Провокационная игра художников способна вызвать потрясение, причем эстетического свойства, - считает она. - Эстетика есть система художественных взглядов и представлений. Это не обязательно связано с чем-то красивым, изящным, радующим взор. Это может быть вполне интеллектуальным приключением…

Что касается красоты… Современное искусство не ставит во главу угла критерий красоты. Оно о жизни, о той жесткой среде, в которой существует современный человек.

Немецкий философ Теодор Адорно сказал, что «после Освенцима поэзия невозможна». Искусство в формах красоты перестало развиваться. Мир жесток. И искусство ищет наиболее адекватные способы выражения для того, чтобы зацепить зрителя, чтобы обратиться к нему напрямую. Существует много вещей, которые взяли на себя задачу сделать так, чтобы человеку было приятно, комфортно, удобно жить. Это реклама, мир гламурных журналов. Искусство - не для удобства. Оно существует для того, чтобы сохранить в человеке человеческий нерв. Нерв раздумий о бытии. Оно обращается к человеку методами заострения, провокации, методами изображения чего-то совсем не красивого или антиэстетического. Надо человека разбудить. Вот от этого сна в гламурной среде.

«Душа как аксиома»

Самая большая ошибка публики - в привычке воспринимать искусство как исповедь, тогда как искусство - это еще и проповедь. «Прикладное» значение искусства - быть тестирующим сознание, его дееспособность, устройством.
В этом его традиционность, что признают сами авторы: «Оно максимально, насколько это возможно, не привязано к какой бы то ни было художественной традиции. Хотя, конечно, мы все равно попадаем в традицию, когда все уже сделано», - говорит Антон Николаев.
Это традиции от Гоголя (в ситуации «гадостей» и ответной реакции публики - чем не «Шинель»!) до русского рок-н-ролла («Бомбилы» использовали в одном из фильмов музыку Егора Летова, не знаю, слышали ли они «Частушки» Юрия Наумова, где сценарий обращения с правдой описан предельно эксплицитно: «А мы ее групповым да изнасилованием - добром просили ведь…», - но произведение вызывает катарсическое, очищающее действие, голос автора «ловит» тебя на руки, не дает упасть).

Из ближайших «соседей», наверное, «Жизнь с идиотом» Виктора Ерофеева: и по способу разговора с читателем - отчаянно эксплицитным (вплоть до явного запаха в квартире, где гадит идиот!), и по «вытягиваемой» реакции. В первом, читательском, приближении — выставить идиота вон из дома (логичная и такая же эксплицитная реакция на «порнографию»). Автор советует избавиться от идиота прежде всего в себе самом.

Но если все-таки принять душу за аксиому (цитата из монолога-клипа Саши Африканца, группа «Сны»), то, может, и не нужно этого принудительного тестирования?

Автор: Любовь Барханова
Кафе «Минутка» 19.11.08.